ОЗОН:
В. Владимирский. Разочарованный странник. Очередная рецензия, появившаяся на страницах книжного интернет-магазина "Озон", к сожалению, показывает, как предсказуемы критики, даже самые непредвзятые из них. Я уже хочу составить "Список претензий к ван Зайчику", чтобы потом отмечать в своих колонках, какой нумер выпал очередному критику. Какой нумер - и какой цвет: белые или черные камушки брошены сегодня в великого еврокитайского гуманиста.
   В рецензии Василия Владимирского одинаково щедро рассыпаны и белые и черные камушки. Роман критику люб - государственной идеей и нелюб - религиозным синкретизмом. Соединение разных конфессий в одном "флаконе" - государстве Ордусь - критика удивляет. Между тем ничего удивительного нет: в Китае конфуцианство, буддизм и даосизм уживаются много столетий, причем уживаются без труда, ибо каждое из учений обслуживает различные потребности человеческой жизни.
   В государстве Ордусь сделан новый шаг противу того, что имелось в Китае. Здесь принципиально сосуществуют все известные религии - "под сенью" морально-этического учения Конфуция. Можно назвать такое положение вещей подлинной свободой вероисповедания: каждый выбирает то, что сообразно его душе. При этом, естественно, существуют такие вещи, как местное своеобразие, влияние среды, семьи и воспитания (в Александрии Невской быть православным - вполне естественно для Богдана Оуянцева-Сю), но это не отменяет принципиальной возможности строить в православном городе буддийские храмы или исламские мечети - в количестве, достаточном для верующих (и посему то, что Багатур Лобо - буддист, нисколько не удивляет в ситуации религиозного синкретизма). Снятие возможных религиозных противоречий происходит в пределах конфуцианства с его учением о гуманности и благородном муже (цзюньцзы). Благородный муж стремится к гармонии как в сердце отдельного человека, так и в государстве в целом. Сообразность при этом - ведущий концепт ордусской идеологии.
   Василия Владимирского печалит, что не нашлось в ван Зайчике потаенных глубин и вселенского масштаба откровений, но он справедливо полагает, что по одной книге нельзя судить о писателе и его эпопее "Плохих людей нет" категорически. Здесь я принуждена заметить во второй раз (в первый раз досталось В. Курицыну), что потаенных смыслов в ван Заеце - вполне достаточно, просто лежат они в парадигме иной культуры, не зная которой трудно найти второе, третье (и сколько их там, не ведаю?) дно в романе. Не случайно "Азбука" дает в конце книги "Список рекомендуемой литературы". С чего бы это - такое приложение к популярному роману? И если прочесть этот список, то насколько изменится восприятие ван Зайчика?
   Критика коробят русские пословицы на китайский лад. Но подвох в ином: не имеем ли мы дело с перевертышем - китайскими пословицами на русский лад? Диалог и взаимопроникновение культур происходят в романе на каждой странице - и в каждый миг. Вопрос в том, за какой конец палки ухватиться - концов-то два, и из одного смотрит мудро и печально Восток, а с другого конца высокомерно щурится Запад.
   Самое же замечательное в рецензиии Василия Владимирского хочется процитировать: ощущение от прочитанного, "словно водки купил в бутылке из-под мартини". Так критик, которому недостало в книге пафоса и высокоумия, ненароком подмечает ее важнейшую (!) особенность: в романе все не есть то, что оно есть в романе. Не буду разъяснять заявленную тезу, оставлю немного для окормления критиков в будущем.
   И еще одно заметил Василий Владимирский (а ведь он прочел роман несомненно, что меня, Машу, и прельщает, и радует) - карнавальный, масочный характер главных персонажей. Они очень живые, но ван Заец несколько нарочито педалирует иные черты их облика. Для чего? Потому ли, что не умеет написать героя разносторонне, или с вполне отчетливой целью? А цель? И вот тут-то мы вновь хватаемся за пресловутую палку о двух концах, и с одного конца - кричит сотнями голосов вся прошедшая человеческая история, а на другом конце - немо сжимает губы вероятностное будущее.
   Резюмируя, скажу только одно: я рада, что Василий Владимирский прочел роман, не убоявшись китайщины, и дал себе труд подумать о прочитанном больше чем 5 минут. Всякому думающему откроется в романе. 8)))