В поисках ван Зайчика

полный текст

Сначала загадочный голландец Хольм ван Зайчик написал по-китайски о стране Ордусь. Потом одни вздыхали: "Хочу в Ордусь!"; другие обвиняли писателя во всяких грехах; третьи делали доклады "Языковые стратегии в произведениях Хольма ван Зайчика". Одни верили в китайского голландца; другие считали, что это мистифицируют Стругацкий или Макс Фрай; третьи утверждали, что Хольм ван Зайчик - это два питерских китаеведа Вячеслав Рыбаков и Игорь Алимов.

НУ НЕТ ПЛОХИХ ЛЮДЕЙ

Дворик дома на Дворцовой набережной, 18 (там располагается Институт востоковедения, где можно застать Рыбакова и Алимова). Цветет сирень, птички чирикают; местные археологи собираются в экспедицию. Рыбаков еще не подошел, так что беседую с Алимовым. Стоило заикнуться о мистификации, как Алимов бодро послал меня на официальную версию всей этой истории: "Великий еврокитайский гуманист ван Зайчик неизвестно где, шлет по электронной почте свои сочинения - а мы просто переводчики-консультанты". Окей. Консультанты такого уровня - это тоже не хухры-мухры. Достойные люди.

- Игорь, а ван Зайчик прошел бы мимо вас, - если бы вы не поступили когда-то на факультет востоковедения. Почему, кстати, туда пошли?

- Обычная история. Мой отец, Александр Федорович Алимов, академик, директор Зоологического института, всегда любил птиц. И я с детства жил в окружении разного звериного народа: птичек, хомячков, ужей, ежей... Класса до восьмого был совершенно уверен, что стану биологом, - но потом в руки мне попала книжка Лао Шэ "Записки о кошачьем городе", фантасмагорическое произведение про людей с головами кошек, что жили на Марсе, сатира на Китай начала века. Книжка меня зацепила и я написал о ней школьную олимпиадную по литературе. Эта работа попала на кафедру китайской филологии ЛГУ, где ее неожиданно оценили на "пятерку". Потом были "Лисьи чары" Пу Сун-лина, и неожиданно для себя я понял, что пойду на восточный факультет.

Алимов и большой барабан. Пекин, 2004

- Сам китайский голландец вас лично чем-то поразил?

- Наверное, именно Ордусью, страной, где плохих людей нет. Обществом, в котором пытаются жить не по деньгам, а по морали. Некоторые считают, что это невозможно, но это своего рода социальный пессимизм: просто трудно поверить, что можно в течение столетий культивировать, взращивать, холить этические ценности, жить ими, ставить их во главу угла.

Любая страна сильна традициями и обычаями. Взгляните, например, на арабский мир - кажется, никто не сомневается в его существовании, хотя принципы организации ближневосточного общества часто чужды и непривычны нам. Но никто не отрицает существование мусульманского Востока? То же и с Ордусью: такого государства нет на карте мира, но оно, безусловно, возможно.

Хотя я-то сам пишу вообще по-другому: некоторые говорят, что в моем трехтомнике "Пластилиновая жизнь" - настоящая анти-Ордусь, где вообще хороших людей нет - одни плохие.

ПЕТЕРБУРГСКОЕ ВОСТОКОВЕДЕНИЕ

- Чем в свободное от ван Зайчика время занимаетесь?

- В первую очередь я - издатель. В 1992 году, когда мы основали Центр "Петербургское Востоковедение", задача издательства виделась нам достаточно просто, по ван Зайчику: "спасти" востоковедение хотя бы в плане книгоиздания и хотя бы в масштабах Петербурга. Вы помните это время: ученые начали уезжать за рубеж, перестали регулярно выходить научные журналы, застопорилось издание книг. Между тем книгоиздание - кровеносная система науки, без него развитие научной мысли невозможно.

Мы начали с научной периодики, потом затеяли парочку масштабных книжных серий. Теперь у нас 4 периодических издания и 14 книжных серий, в том числе и популярные - например, "Мир Востока", специально для тех, кто мало что знает о Востоке, но знать хочет: если читатель только слышал о конфуцианстве, то из соответствующей книжки он почерпнет базовую информацию о самом учении, основных его представителях, сочинениях, а в конце найдет список литературы, которую можно читать для углубления знаний. То есть основное мое время занимает издательство. Но в оставшееся - я все время что-то пишу: занимаюсь наукой, перевожу с древнекитайского, сочиняю рассказы и повести.

- Говорите, спасали науку, - а молодежь все равно в востоковедение не идет.

- Страна живет на энтузиазме своих граждан. Государство не интересуется отечественной наукой и народным образованием. И ученому, и преподавателю в вузе платят чрезвычайно мало. Поэтому выпускники наших вузов уже на старших курсах начинают подрабатывать переводчиками при иноземных туристах, а о том, чтобы пойти после окончания университета в науку, думает едва ли один человек из тысячи. Что тут сделаешь? Я смотрю на это с глубокой печалью и сколько могу - стараюсь пробудить в обществе интерес к востоковедению, к науке. И пусть усилия небольшого издательства не могут изменить ситуацию в целом, все же свой участок фронта мы держим.

КИТАЙСКАЯ КОНСУЛЬТАЦИИЯ

- Почему вас двое консультантов? Один не справляется?

- Я комментирую трудные случаи китайской этнографии. Это одна из моих специализаций: бытовая жизнь китайского общества Я, например, написал отдельное исследование по китайским туалетам и урнам. Вячеслов Рыбаков консультирует переводчиков ван Зайчика в области китайского права: он переводит знаменитый Танский кодекс (VII в.). Для Дальнего Востока это все равно что Кодекс Юстиниана для европейской цивилизации, а у ван Зайчика очень многие вещи завязаны на китайском праве. В основе кодекса - замечательный принцип: "Наказания установлены, но не применяются", столь удачно реализованный Хольмом ван Зайчиком в его книжках.

- Извините, а можно про урны и туалеты?

- В 86-м году я впервые попал в Китай. Гостиница; стою, курю; ищу, куда выкинуть окурок, и вижу справа и слева от входа - маленькие такие лакированные львы с разинутой пастью стоят. Да это же урны! Не наше грязные жестяные ведра, но - практически произведения искусства. Так и возник интерес - сугубо научный, между прочим. У меня теперь довольно большая коллекция фотографий урн собралась, часть материала была опубликована в сборнике "Сосуды тайн: туалеты и урны в культурах народов мира". А китайские туалеты - вообще прелесть. Вообразите: загородный парк, площадь, туристы выходят из автобуса и первое, что они видят - прекрасное двухэтажное здание с резными дверьми, со сверкающими ручками. Видимо, музей, думает не понимающий по-китайски турист, ан нет - сверху красивыми иероглифами написано "туалет". Наверное, местные власти решили, что туристы не должны думать, будто у китайцев плохие туалеты... А нынешние пекинские сортиры! Скамеечка для отдохновения внутри, киоск, в котором можно купить минеральную воду, сувениры - а сам туалет бесплатный. То есть России о таком еще мечтать и мечтать.

ПЯТАЯ КОЛОННА, АГА

…Тут подошел ВЯЧЕСЛАВ РЫБАКОВ и беседа продолжилась в сумеречных недрах Института Востоковедения.

- Какая реакция общественности на ван Зайчика вас больше удивила?

АЛИМОВ: Что мы наняты китайскими спецслужбами и готовим тут идеологическую почву для того, чтобы не было особой паники, когда китайцы Россию завоюют. Мы - китайская пятая колонна, ага. А кто-то напротив, назвал нас русофашистами. Вот это уже несколько через край.

РЫБАКОВ: Вообще-то в правовом государстве за такие критические статьи привлекают к суду. За оскорбление чести и достоинства. Но думаю, ван Зайчик выше этого.

Рыбаков и мэйхуа. Пекин, 2004

- Вячеслав, фантастам любят вопрос задавать: что у нас дальше будет?

РЫБАКОВ: В одном интервью недавнем меня спросили: "Какой вам видится судьба человечества в XXI веке?" Я ответил: "Судьба человечества в XXI веке мне видится очень неприятной. Точка". Последние годы давит ощущение, что мы уже бесповоротно входим в то будущее, которое мне сугубо не нравится. Я имею в виду очень сильную управляемость человека. Управляемость без всяких лагерей - просто промывкой мозгов, просто полной незаинтересованностью основной массы населения ни в чем, кроме вещей, непосредственно связанных с физиологическим обеспечением: шмотки, спорт, косметика. А поскольку все промывочные средства завязаны на высокие технологии, то они будут доступны лишь очень богатым странам. Значит, только самые богатые страны и будут промывать мозги всему человечеству. А, например, генная инженерия, которая тоже страшно дорога? Продлевать себе жизнь до трехсот, скажем лет, быть красавцами и красавицами писаными, не болеть страшными болезнями тоже смогут лишь очень богатые. Так что никакого равенства, о котором лучшие умы человечества грезили в XIX и ХХ веках, в принципе уже быть не может. Ни в масштабах интернациональных, ни в рамках каждой отдельной страны. Довольно много людей готовы отца родного зарезать просто ради виллы на Гаваях. Представляете, какой вал преступности поднимется, когда ставкой станет не просто благосостояние, но бессмертие? Такой мир мне категорически отвратителен, но, судя по всему, он в последние лет тридцать стал уже неизбежен.

- Ну, с этим довольно легко справиться: сесть в их самолет и впилиться в их башни-близнецы и так далее.

- Во-первых, для шуток тут места нет. Люди гибнут всерьез. Во-вторых, все эти булавочные уколы ничего не способны изменить. Способны лишь ухудшить жизнь и террористам, и терроризируемым. А в-третьих, даже если случится какой-нибудь в кавычках успех - атомный чемоданчик в Вашингтоне взорвется, скажем; так вы только их цивилизацию сотрете. Свою-то не построите. Позитивная программа не требует для себя чистого поля, она вырастает из уже сделанного. Если стираешь все - то возвращаешься в пещеру с пещерным благосостоянием и пещерными нравами.

- В Ордуси такая благодать, потому что разные религии не ссорятся?

РЫБАКОВ: Ну смотрите: в Китае мирно уживались буддизм, конфуцианство, даосизм - потому что каждый из них хоть и предлагал свои модели поведения, но для разных ситуаций. Только если буддистские монастыри завладевали слишком большой собственностью, даосы и конфуцианцы на них обижались. Но до войн не доходило. А у ван Зайчика эта ситуация распространена на весь мир: взяты эти три не враждующих религии плюс христианство, мусульманство и так далее; правда, там несколько смягчено главное требование монотеистических религий - правда только за нами. То есть и христианин, и мусульманин, и иудаист в Ордуси вполне может быть уверен, что прав именно он, даже наверняка уверен, иначе и веры нет - но того, кто не прав, он не ненавидит, а жалеет. Не заставляет уверовать в свое, а разве что лишь мягко увещевает. В "Деле лис-оборотней" это состояние описано прямым текстом. Примерно так: каждый сочувствует другому и мыслит про себя: "Охо-хо! Погубит он, бедняга, этим буддизмом свою бессмертную душу!"; "Охо-хо! Не вырваться ему со своим православием из мучительного круга перерождений!"; и похоже, то сострадание, который каждый из них питал к весьма вероятной посмертной судьбе друга, здесь, в мире сем, нечувствительно заставляло их быть один с другим особенно внимательными, предупредительными и, сказать-то иначе затруднительно, нежными… В этом все дело. Традиционный, въевшийся в плоть и кровь посюсторонний коллективизм не позволяет религиозным разногласиям становиться поводом для посюсторонней резни. Некоторые критики ван Зайчика утверждают, что религиозный мир Ордуси невозможен, ведь китайцы в XIX веке били христианских миссионеров. Так они стали их бить лишь тогда, когда христиане поставили ультиматум: правы только мы, а следовательно, весь традиционный взгляд на мир и вся традиционная обрядность, в том числе, между прочим, культ предков, то есть уважение к старшим - не более чем бесовщина. Тут и у ангела кулаки зачешутся.

УВИДИШЬ ШАОЛИНЬЦА, УДАРЬ

- Вы, наверное, встречаетесь с питерскими китайцами?

АЛИМОВ: Нет. До того, как оказаться в континентальном Китае, я тоже думал, что там живут все сплошь мастера единоборств и мудрецы, рвался к ним в гости. А потом как-то само собой открылось, что Шаолинь - это цирк для сумасшедших иностранцев, где за приличные деньги учат размахивать палками; а среднестатистический китаец собственной литературы как следует и не знает. Сейчас еще хуже: в деятельный возраст вступает поколение культурной революции - и я, например, с унынием вижу, что уровень подготовки научных книжек падает на глазах... С другой стороны, как я уже писал, китайцы понимают, что один юань - это деньги, а среднестатистический русский предприниматель за такую сумму и пальцем не шевельнет. Китайцы понимают, что для достижения благосостояния надо кропотливо трудиться каждый день, а у нас есть расхожее мнение, что разбогатеть можно только благодаря случаю, удаче или оголтелому воровству. Китаец умеет трудиться и считать деньги, не различая их на оскорбительную мелочь и существенные суммы. То, что в Петербурге еще сравнительно мало китайцев, а выращенными ими дешевыми ананасами до сих пор не завалены прилавки магазинов, объясняется, мне кажется, исключительно нашим драконовским налоговым законодательством.

ИНОПЛАНЕТЯНЕ

- Вячеслав, вас-то я забыла спросить: вы бы тут насчет ван Зайчика не консультировали, если бы китаеведом не стали. Как это было?

РЫБАКОВ: До 9 класса я был уверен, что буду ядерным физиком. А потом понял, что мне интересны инопланетяне - а китайцы и есть инопланетяне.

АЛИМОВ: Они даже когда считают, пальцы загибают с другой стороны, нежели мы. Суп едят в последнюю очередь...

РЫБАКОВ: Причем суп не едят, а пьют - они в этом случае говорят "пить". Во всяком случае, следует признать: Китай - единственная страна в мире, которая на протяжении четырех или более тысяч лет сохранила преемственность истории и культуры. Е-динст-вен-на-я. Где теперь древние очаги культуры - Египет, Месопотамия, Крит, Эллада, доколумбова Америка? Даже Индия толком не сохранилась. Китай - единственная древняя страна, которая донесла себя до XXI века.

Беседовала Анастасия ДОЛГОШЕВА

P.S. Ликуйте, единочаятели: сейчас Алимов и Рыбаков получают новые файлы от ван Зайчика. Вырисовывается история про то, как в Ордуси образовался Иерусалимский улус (по-нашему - Израиль), - короче, как евреи получили другие земли для исхода, у нас.