ОЗОН:
В.
Владимирский. Разочарованный странник. Очередная рецензия,
появившаяся на страницах книжного интернет-магазина "Озон",
к сожалению, показывает, как предсказуемы критики, даже самые
непредвзятые из них. Я уже хочу составить "Список претензий
к ван Зайчику", чтобы потом отмечать в своих колонках,
какой нумер выпал очередному критику. Какой нумер - и какой
цвет: белые или черные камушки брошены сегодня в великого
еврокитайского гуманиста.
В
рецензии Василия Владимирского одинаково щедро рассыпаны и
белые и черные камушки. Роман критику люб - государственной
идеей и нелюб - религиозным синкретизмом. Соединение разных
конфессий в одном "флаконе" - государстве Ордусь
- критика удивляет. Между тем ничего удивительного нет: в
Китае конфуцианство, буддизм и даосизм уживаются много столетий,
причем уживаются без труда, ибо каждое из учений обслуживает
различные потребности человеческой жизни.
В государстве Ордусь сделан новый шаг противу
того, что имелось в Китае. Здесь принципиально сосуществуют
все известные религии - "под сенью" морально-этического
учения Конфуция. Можно назвать такое положение вещей подлинной
свободой вероисповедания: каждый выбирает то, что сообразно
его душе. При этом, естественно, существуют такие вещи, как
местное своеобразие, влияние среды, семьи и воспитания (в
Александрии Невской быть православным - вполне естественно
для Богдана Оуянцева-Сю), но это не отменяет принципиальной
возможности строить в православном городе буддийские храмы
или исламские мечети - в количестве, достаточном для верующих
(и посему то, что Багатур Лобо - буддист, нисколько не удивляет
в ситуации религиозного синкретизма). Снятие возможных религиозных
противоречий происходит в пределах конфуцианства с его учением
о гуманности и благородном муже (цзюньцзы). Благородный муж
стремится к гармонии как в сердце отдельного человека, так
и в государстве в целом. Сообразность при этом - ведущий концепт
ордусской идеологии.
Василия Владимирского печалит, что не нашлось
в ван Зайчике потаенных глубин и вселенского масштаба откровений,
но он справедливо полагает, что по одной книге нельзя судить
о писателе и его эпопее "Плохих людей нет" категорически.
Здесь я принуждена заметить во второй раз (в первый раз досталось
В. Курицыну), что потаенных смыслов в ван Заеце - вполне достаточно,
просто лежат они в парадигме иной культуры, не зная которой
трудно найти второе, третье (и сколько их там, не ведаю?)
дно в романе. Не случайно "Азбука" дает в конце
книги "Список рекомендуемой литературы". С чего
бы это - такое приложение к популярному роману? И если прочесть
этот список, то насколько изменится восприятие ван Зайчика?
Критика коробят русские пословицы на китайский
лад. Но подвох в ином: не имеем ли мы дело с перевертышем
- китайскими пословицами на русский лад? Диалог и взаимопроникновение
культур происходят в романе на каждой странице - и в каждый
миг. Вопрос в том, за какой конец палки ухватиться - концов-то
два, и из одного смотрит мудро и печально Восток, а с другого
конца высокомерно щурится Запад.
Самое же замечательное в рецензиии Василия Владимирского
хочется процитировать: ощущение от прочитанного, "словно
водки купил в бутылке из-под мартини". Так критик, которому
недостало в книге пафоса и высокоумия, ненароком подмечает
ее важнейшую (!) особенность: в романе все не есть то,
что оно есть в романе. Не буду разъяснять заявленную тезу,
оставлю немного для окормления критиков в будущем.
И еще одно заметил Василий Владимирский (а ведь
он прочел роман несомненно, что меня, Машу, и прельщает, и
радует) - карнавальный, масочный характер главных персонажей.
Они очень живые, но ван Заец несколько нарочито педалирует
иные черты их облика. Для чего? Потому ли, что не умеет написать
героя разносторонне, или с вполне отчетливой целью? А цель?
И вот тут-то мы вновь хватаемся за пресловутую палку о двух
концах, и с одного конца - кричит сотнями голосов вся прошедшая
человеческая история, а на другом конце - немо сжимает губы
вероятностное будущее.
Резюмируя, скажу только одно: я рада, что Василий
Владимирский прочел роман, не убоявшись китайщины, и дал себе
труд подумать о прочитанном больше чем 5 минут. Всякому думающему
откроется в романе. 8)))
|