ДЕЛО ЖАДНОГО ВАРВАРА
фрагмент второй
книга >> из
предисловия переводчиков / фрагмент 1
/ фрагмент 2
/
фрагмент 3 / гатхи баоши-цзы
По сторонам, от теряющегося в вышине потолка до самого
пола, белели в сумраке длинные свитки с полным текстом "Суждений
и бесед"; текст был выполнен головастиковым письмом. Свитки
относились к сравнительно позднему времени, но любой желающий мог
приникнуть к исконному начертанию этого кладезя правильного упорядочивания,
выгравированному на двадцати двух древних треножниках, по главе
на треножник, которые помещались в специальном храмовом дворе, именуемом
Средоточием Мудрости.
У боковых стен зала, за такой же низкой оградой, между колонн, подпирающих
свод, располагались расписные статуи семидесяти двух приближенных
учеников Учителя.
Атмосфера
в зале царила возвышенная и серьезная, настраивающая на раздумья
о главном.
В храме располагалось также множество небольших, укромных помещений.
В одно из них в половине десятого вошли напарники.
Здесь тоже было сумеречно и тихо, и гораздо обильнее дымилась единственная
курильница посредине. Передняя стена тонула в мягком ароматном дыму,
сквозь который лишь едва-едва проглядывали висящие вплотную один
к другому вертикальные свитки с наиболее известными речениями Учителя,
украшенные понизу простыми шелковыми кистями. Обе боковые стены,
полускрытые двумя рядами тонких деревянных колонн, выкрашенных в
красный цвет, были безыскусно просты. Аскеза. Скромность. Воистину:
благородный муж не думает о вещах и удобствах.
- Два смиренных путника почтительнейше просят наставлений, - негромко
и внятно выговорил Богдан.
Прошло несколько мгновений, и невесть откуда, словно бы из облака
дыма, степенно клубившегося у передней стены, тоже негромко и внятно,
прозвучало:
- Важное ли дело у вас, путники?
- Наше дело крайне важно и очень щекотливо, - сказал Богдан. - Мы
хотели бы удостоиться наставлений самого настоятеля.
Долго ничего не было слышно, но наконец в дыму негромко ударил медлительный
гонг. Другой, старчески надтреснутый, но ясный голос сказал:
- Я слушаю.
- Тень Учителя! Мы оба - работники человекоохранительных служб.
Мы столкнулись со сложной моральной проблемой и хотим, чтобы ты
наставил нас на верный путь. Мы уверены, что напали на след опасного
преступника, но у нас нет доказательств. За ним нужно установить
слежку. Но, не имея доказательств, мы не можем испросить на то разрешения
от начальства. А, не установив слежки, мы никогда не добудем доказательств.
Поэтому мы хотим действовать как частные лица, на свой страх и риск.
Разреши наши сомнения и укрепи нас в нашем намерении, если сочтешь
его благородным.
После некоторой паузы голос вопросил:
- Изложи дело подробнее, путник, пекущийся о безопасности людей.
Богдан, стараясь говорить как можно понятнее и четче, перечислил
все те незначительные, почти микроскопические поводы, которые заставили
их заподозрить цзюйжэня. Вслед за ним заговорил Баг, и по-своему
повторил то же самое.
Снова воцарилась тишина.
Напарники стояли пять минут, десять, пятнадцать, но слышали лишь
оглушительный стук собственных сердец. Дым из курильницы медленно
плавал у них перед глазами, стелился у ног.
Настоятель размышлял.
Наконец вновь ударил негромкий, медлительный, басовитый гонг. Его
отзвук еще дышал между стенами и колоннами маленькой кумирни, а
голос настоятеля раздался снова, и Богдану показалось, что он -
печален.
- Учитель сказал: благородный муж содействует людям, если они совершают
добрые дела, а мелкий человек поступает наоборот. Еще сказал: искусное
плетение словес способно перемешать правду с ложью, а нетерпение
в мелочах способно расстроить великие замыслы. Еще сказал: человеколюбие
есть скромность в быту, скрупулезность в делах и честность с людьми;
даже находясь среди варваров, нельзя отказываться от всего этого!
Голос на миг умолк.
- Еще сказал: не уступай Учителю в человеколюбии!
Снова пауза. Богдан чувствовал, как растет напряжение. Его тронул
предательский озноб. От того, что прозвучит сейчас, зависело слишком
многое. Баг переминался с ноги на ногу.
- Поэтому, учитывая слабость доказательной базы, представленной
путниками, я полагаю установление слежки за упомянутым подданным
этически не оправданным.
Гром грянул. Земля разверзлась. Атлантида надежды дрогнула, встала
на дыбы и косо, как тонущий корабль, рухнула в бездну.
Напарники не помнили, как оказались снаружи. Богдан машинально стискивал
пальцами врученную им при выходе компьютерную распечатку полученного
наставления, заверенную квадратной красной печатью Храма.
На улице мело и секло. Косой мелкий дождь уныло щекотал тротуары
и стены домов. Крыша "хиуса" нескончаемо, тоненько скворчала
от пляски капель.
- Нет, это не дело! - непонятно что имея в виду, вдруг сказал Баг,
когда Богдан взялся за ручку дверцы своей повозки. Богдан поднял
голову. Лицо напарника было влажным, глаза сверкали.
Богдан не ответил. Что было без толку тратить слова. Наставление
Тени Учителя в подобных вопросах было непререкаемым, как закон.
Нарушить - грех.
Мерзкая влага потекла за шиворот. Богдан поднял воротник ветровки.
Нет, это была не влага.
Это была безысходность.
Ужас.
- Слушай, Баг, - тихо проговорил Богдан. - А ведь он... он работает
с Ясой. Понимаешь? Именно он.
Можно было не повторять. До Бага дошло сразу.
- Ну надо же что-то делать, Богдан! - заорал он, мельтеша руками.
- Надо что-то делать!
- Надо, надо, - угрюмо согласился Богдан, прислонившись задом к
капоту "хиуса". Потом не выдержал, поднял лицо к сеющему
водяную пыль небу и закричал:
- Господи, надоумь!
книга >> из
предисловия переводчиков / фрагмент 1
/ фрагмент 2
/
фрагмент 3 / гатхи баоши-цзы /
|